Глава 6.
- Не отпускай руку Джунмёна, - велит Тао, садясь перед сыном на корточки. - Народу в зоопарке очень много и если ты потеряешься, то найти тебя будет очень трудно. Хорошо? - кивая, Чен сильнее стискивает в своих руках ладонь старшего. Хёна он не отпустит. Долгожданный поход в зоопарк, который ему обещали родители, состоялся в это воскресение. Солнечный денёк только располагал к длительной прогулке.
О походе в зоопарк было решено ещё неделю тому назад. Разговор всплыл сам собой во время очередной прогулки Чена с Джунмёном.
- А когда мы пойдём в зоопарк? - интересуется Чен, поднимая голову на отца. Зоопарк? Мысленно хлопнув себя по лбу, Тао прикидывал в уме когда он сможет выполнить сыну данное обещание. - Хён, а ты был в зоопарке? - младший альфа переводит заинтересованный взгляд на старшего омегу. Джунмён кивает.
- Был. Вместе с классом. И потом ещё с родителями, когда был маленьким, - круглые глазёнки вспыхивают обидой. Хён уже был, а он ещё ни разу.
- Как насчёт выходных? - предлагает Хуан сынишке и получая активный кивок, довольно улыбается. - Джунмён? - зовёт старший альфа, замечая взгляд мальчика.
- Я, - растерявшись, омежка стискивает пальцы рук.
- Хён, пойдёшь с нами? - вскинув голову, Джунмён широко улыбается, чувствуя внутри себя облегчение.
- В этом была причина? - улыбается Хуан, видя смущённого мальчика. Ответом служит кивок и тёплая улыбка Чена. Проблема была решена.
- Папа с нами не пойдёт? - очень тихо спрашивает Чондэ, пока отец помогает ему одеться.
- Он не может, - нахмурившись, альфа тянет шортики на сыне, легонько шлёпая по попке. - У него занятия.
- Ты врёшь, - развернувшись, малыш самостоятельно надевает на себя белую футболочку. То, что родители поругались, становится для него окончательно понятным, потому, что папа больше не кричал ночью, как делал это раньше. Именно это почему-то становится решающим фактором. Но Тао не врёт. Сехун ушёл действительно утром. Лёжа на диване, альфа слышал как омега тихо вышел из комнаты, прошёл на цыпочках в кухню и стараясь не шуметь лишний раз посудой, поставил себе чайник, выпил кофе и ушёл, плотно прикрыв за собой входную дверь, оставляя витать после себя морской аромат. Поднявшись с дивана, ЦзыТао размял затёкшие за ночь мыщцы. Настенные часы показывали семь утра. До похода в зоопарк ещё четыре часа, а для подъёма сына час. Окончательно проснувшись с помощью душа, ЦзыТао заглядывает в их спальню. С порога в него ударяет запах Сехуна вперемешку с чужим запахом. Поморщившись, альфа осторожно ступает по паркету, присаживается на кровать, проводя рукой по простыням. Они все ещё сохранили тепло его мальчика. Под пальцами пробегает лёгкий разряд, дошедший до глубины сердца. Утыкаясь лицом в подушку Хуан вдыхает в себя нотки любимого морского аромата. Сердце неприятно заныло тугой болью, натягиваясь тонкой нитью. Выдохнув спёртый воздух, китаец лежит на постели ещё несколько минут. Он делает это каждый день. Словно сумасшедший. Его действия подобны мазохизму, но только так, он мог чувствовать Сехуна. Восполнять тот пробел, что возник сейчас между ними. Лишившись возможности обнимать свою омегу, альфа решил делать это иначе, успокаивая в конец израненной и измученное по Сехуну сердце. Кожа вибрирует, словно Се касается его по-настоящему. Тао старался не думать о том, чем мог заниматься Сехун наедине с другим. Лишь одна только мысль об этом и альфа терял над собой контроль. Измученный внутри зверь рвал и метал, вспарывая грудную клетку острыми когтями. Лёжа долгими ночами, Хуан думал о том, как долго всё это будет продолжаться между ними? Как долго он будет терпеть всё это? Глядя на Се, ему не хватало решимости подойти и поставить точку. При мысли о том, что омегу придётся отпустить от себя, сердце разрывалось на сотни мелких частиц. Тао не был уверен в том, что сможет пережить уход мужа. Нет. Пусть так. Пусть они будут чужими людьми, пусть он будет ходить к другому, даже спать с ним, Тао не отпустит его. Альфа просто не мог представить себе того, что в его жизни больше не будет его мальчика. Того, в кого он влюбился на ночном пляже с кем создал семью, держал за руку и успокаивал, любил бесконечно короткими ночами, тихими стонами и горячими губами. Воспоминания отдаются приятной тяжестью внизу живота. Он будет терпеть, будет ждать столько, сколько потребуется. Даже если он сойдёт с ума от этой любви окончательно, ему уже всё равно. Без Сехуна, Тао не чувствовал себя живым. Заставив подняться себя с постели, Хуан медленно выходит за дверь.
- Я люблю тебя, Сехун-а. - шёпотом. - Я так сильно люблю тебя, мой маленький глупенький мальчик, - стиснув на груди домашнюю футболку, альфа тряхнул волосами. Нельзя что бы Чен видел его состояние. Только не сын. Альфа не мог позволить себе выглядеть слабым в глазах того, кому нужна была его защита. Пройдя в детскую, альфа остановился на пороге, разглядывая спящего сынишку. Запрятав пухлые ладошки под щёчку, Чен смешно водил носиком, иногда нахмуриваясь от лучей солнышка, заглянувшего в его комнату. В груди мужчины разрастается нечто огромное наровясь вот-вот выплеснуться наружу. Его любовь к сыну не имела начала и конца. Она шла откуда-то изнутри, заполняя собой всё пространство, погружая с головой на самое дно. Только после рождения Чена, Тао осознал насколько сильной может быть любовь родителя к собственному ребёнку. На сколько счастье своего дитя, важнее твоего личного. Как ты хочешь уберечь свою маленькую драгоценность, подарить ему всё ради одной улыбки, позволить разбиться твоему сердцу, вместо его. Сделать все, лишь бы он был самым счастливым на всей планете Земля. В сердце альфы возможно меняется какой-то код определённой программы, но всякий раз когда он пытался объяснить свою любовь к сыну, слов не находилось. Наверно Тао мазохист, потому, что ему всё равно, что случится с ним. Лишь бы двое людей в его жизни были счастливыми. И неважно что придётся сделать и на что нужно будет пойти. Даже если его собственное сердце износится, он в лепёшку разобьётся, но сделает всё ради них.
- Чондэ-я, - шёпотом зовёт мужчина, опускаясь на кроватку. Поморщившись во сне, малыш пробормотал: Папа, от чего сердце Тао сжалось в очередной раз. - Чен- Чен, - протерев ручками глазёнки, младший альфа широко зевнул смешно причмокнув губами. Коснувшись рукой пухленькой щёчки, китаец нежно улыбнулся, даря мальчишке утренний поцелуй в нос. Поморщившись, Чондэ забирается под одеяло, бубня от туда что он большой. Усмехнувшись, Тао притягивает к себе маленький комочек своего личного счастья. - С добрым утром, - губы сами собой расползаются в улыбке, когда из кокона одеяла показывается взъерошенная макушка. Повозившись ещё несколько минут для приличия, Чен жмётся ближе к сильным рукам отца продлевая свой сон ещё на несколько минут. Во сне, он играл вместе с папой и Кенди. Они улыбались, смеялись, играли в мячик, бегая по зелёной траве. Они были семьёй, совсем как раньше. А ещё, рядом был хён. Чувствуя внутри себя нечто непонятное, маленький альфа прижимается к груди отца, мечтая про себя о том, чтобы его сон стал правдой. Скоро лето, а это значит, что они обязательно поедут куда-нибудь. Например к дедушкам. За их домом, есть большая лужайка и качели. Им вчетвером хватит места. А Кенди будет бегать рядом и громко лаять. Зажмурившись, малыш загадывает про себя чтобы его сон обязательно сбылся.
- Альфы не обнимаются, - бурчит Чен после того, как отец лишь сильнее прижал его к себе.
- Да ты что? - смеясь, Хуан подхватывает мягкое тельце легонько подбрасывая малыша в воздух. Ответом служит заливистый смех Чена с широкой улыбкой. - А как насчёт завтрака и похода в зоопарк? - глаза малыша загораются при слове " зоопарк" и уже через пару минут, Хуан видит как перед его глазами мелькают босые пяточки. Вздыхая, китаец выходит на залитую солнцем кухню, разогревая заранее приготовленный завтрак. Завтрак Сехуна обнаруживается нетронутым в холодильнике. Не обращая внимания на тянущую боль, альфа выбрасывает продукты в помойку, моет руки и усаживается на стол вместе с Чондэ.
- Я не вру, - развернув сынишку к себе лицом, ЦзыТао оправляет одежду, легонько щёлкая кончик носика. Нахмурившись, малыш убегает в коридор обуваться. - Чондэ-я, - зовёт мужчина, идя вслед за сыном. Присев на корточки, он без слов помогает сыну завязать шнурки, а после, они спускаются на один пролёт ниже и маленький альфа жмёт на звонок.
- С добрым утром, - на пороге показывается улыбающийся Исин. - Джунмён-а! - кричит взрослый омега и Тао слышит: " Иду! " - Проходите, - смущённо кивнув, Хуан заходит вместе с сыном на порог, прикрывая за собой входную дверь. Исин удаляется в глубь жилища, оставляя гостей в одиночестве. Вертя головой из стороны в стороны, Чондэ приподнимается на носочки и когда в дверях появляется хён, губы сами собой расползаются в улыбке.
- Здравствуйте, - низко поклонившись, Мён подбегает к младшему смущённо становясь рядом. Привычно ведя носом, Чен улавливает любимый аромат, беря старшего за руку. Сердце омеги привычно начинает стучать сильнее, когда он ощущает маленькие пальчики в своей ладошке. Чондэ пока ниже его на полторы головы и часто, ему приходится закидывать лицо вверх, чтобы иметь возможность посмотреть старшему в глаза. Такие моменты отпечатываются в голове Джунмёна подобно фотоаппарату. Если они не видятся пару дней, омеге кажется, что младший чуточку изменился, но разве так бывает? Разве дети могут так быстро меняться? Но он и сам менялся, привыкая к тому, что теперь всё иначе. В его жизни есть его маленький альфа и они навсегда привязаны друг к другу. Неважно, что случится в будущем, Джунмён уже нашёл свою пару и каждый новый день кажется для него совсем другим.
В воскресный день в центральном зоопарке было непротолкнутся. Держа детей за руки, Тао осторожно протискивается сквозь толпу понимая только по запаху, что Исин движется за ними след в след. Он отпускает детей когда они оказываются у вольера с жирафами. Чондэ интересно всё и потому, он бежит к огромным воротам не обращая внимания на отца. Бегущий следом Джунмён крепко держит младшего за плечо, оберегая от возможного падения. Глаза мальчика широко распахиваются, когда он припадает к воротам с интересом разглядывая высокого пятнистого животного. Он большой, намного больше чем на картинках в его книжках и настоящий. Восторг заполняет каждую клеточку маленького тельца. Чондэ смотрит, смотрит и смотрит. Пошевелив ушами, жираф склоняет голову к зелёной траве, нюхает землю и начинает есть. Чондэ ещё несколько минут завороженно смотрит на семейство жирафоф, после чего они идут к бегемотам. Они кажутся мальчику очень огромными. Лёжа в воде, бегемоты лениво греют на солнышке блестящие бока. Идущий рядом с Тао, Исин, улыбается своим мыслям, смотря мальчишкам вслед. Замечая на себе чужой взгляд, омега чуть поворачивает голову в сторону смотря на альфу в упор. Смутившись, Хуан поспешно отводит лицо. На щеках взрослого мужчины выступил румянец. Усмехнувшись про себя, Исин переводит взгляд обратно на детей стоящих у вольера с пингвинами. Животные резвятся, прыгают в воду смешно барахтая лапками. Отойдя на приличное расстояние, Хуан затягивается сигаретой, выпуская табачный дым в прозрачно синее небо.
- Курите? - неодобрительно спрашивает Исин, цокая языком.
- Против? - интересуется Хуан, отвлекаясь от своих мыслей. Исин стоит напротив него и альфа впервые в открытую рассматривает омегу. Среднего роста, худой, но в тоже время подтянутый, белая рубашка подчёркивала тонкую талию, а закатанные по локоть рукава открывали слегка подкаченные смуглые руки. Взгляд прямой, острый, смотрящий в самую глубину чужого сердца.
- Мне всё равно, - жмёт плечами русоволосый. - Здоровье ваше. - кивая, Тао затягивается туже.
- Нервы ни к чёрту, - признаётся ЦзыТао, суживая глаза. Исин смотрит на него как-то слишком строго и альфа тушит сигарету о стоящую рядом урну.
- Вы женаты? - неожиданно спрашивает омега.
- Да.
- Хм. Никогда не видел вас с омегой.
- У нас некоторые проблемы, - Син вновь понимающе кивает, оборачивается и смотрит на детей. - А вы? - альфа замечает, какой прямой становится спина омеги.
- Был, - тихо. - Муж умер. Глупо получилось. Машина сбила у самого дома. Представляете? - в горькой усмешке слышно каким надломленным становится голос. Словно корка льда. Обхватывая себя на плечи, Син подставляет лицо майскому ветерку, что приятно ласкал кожу.
- Простите, - выдавливает альфа из себя, осторожно подходя ближе.
- Не стоит. Вы же не знали. Теперь, как я полагаю, нам нужно находить общий язык?!
- Да уж, - почесав затылок, Хуан смотрит на Чена, что продолжал стоять у вольера вместе с Джунмёном.
- Вы давно живёте в своём районе?
- Лет с восемнадцати.
- Вот как. А мы переехали совсем недавно и я не очень хорошо знаком с соседями. Честно сказать не люблю людей. Общаюсь с ними только потому, что надо.
- Теперь понятно, почему мы не встречали вас раньше. Когда вы переехали?
- Пару месяцев назад.
- Теперь всё ясно.
- Чем занимаетесь?
- У меня своя фирма. Знаете, это не особо интересно. Бумажки, договора, отчёты. В последнее время осел дома.
- У вас проблемы с супругом?
- В некотором роде. Мы на грани развода, - резко развернувшись лицом к Хуану, омега смотрит на мужчину долгим и внимательным взглядом. Альфа рассказывает. Всё с самого начала. Как они познакомились, где, через что им пришлось пройти и к чему они пришли в итоге. Он заканчивает уже тогда, когда на город опускается вечер, кутая облака в почерневшее одеяло, а пальцы согревает горячий кофе в пластиком стаканчике. Нос у Исина чуть красный, да и на улице внезапно становится холоднее. Уставший за целый день Джунмён с Чондэ мирно посапывали в машине. Ставя точку с груди альфы падает тяжёлый камень.
- Всё будет хорошо, - уверенно заверяет сидящий напротив омега.
- Спасибо, - благодарит Хуан и осторожно снимает с себя пиджак, накидывая на сопротивляющегося омежку.
- Не нужно! - порывается Исин и вздрагивает, когда его руку накрывают чужие пальцы.
- Вы замёрзли, - констатирует брюнет, возвращая на худые плечи предмет собственного гардероба. Фыркнув, Син отпивает глоток кофе, водя пальцами по гладкой столешнице. Откинувшись на спинку стула, Хуан снова затягивается, на этот раз не беспокоясь лишний раз о том, что о нём подумает сидящий напротив.
- Нам уже пора, - замечает Исин поднимаясь.
- Да. Действительно. Пора, - поднявшись следом, альфа выходит на потемневшую улицу с удивлением обнаруживая что уже восемь вечера. В машине, Исин садится на задние сидения, приобнимая одной рукой спящего Джунмёна. Приоткрыв глаза, младший омежка прижимается ближе к родителю, утыкаясь носом в тёплую грудь, будто ища защиты. Одной рукой он держится за папу, а второй сжимает ладошку крепко спящего Чондэ. Бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, Хуан коротко улыбается, заводя мотор. Дорога до дома проходит в тишине. То и дело, Тао смотрит назад, изучая задумчивый профиль Исина. Пальцы сильнее вцепляются в руль.
- Хотите что-то спросить? - Хуан сталкивается взглядом со спокойными глазами в зеркале. Они тёплые и наполненные чем-то неясным. Уютом. Возможно. Запах корицы как нельзя подходил сидящему позади омеге. Исин выступал в роли посредника. Ассоциировался с этим самым запахом. Они были похожи.
- Просто задумался, - улыбнувшись, Хуан возвращается к наблюдению за дорогой. Перемигнувшийся светофор говорит о том, что можно ехать дальше. Улыбнувшись в очередной раз, Чжан откидывается на кожаные кресла, проводя рукой по волосам заснувшего сынишки.
- Ваш пиджак, - Исин надевает одолженную на пару часов одежду стоящему напротив Тао. Альфа держит спящего сына на руках.
- Спасибо вам за день.
- Это вам спасибо.
- Спокойной ночи, Джунмён-а, - ЦзыТао улыбается сонному Мёну, стоящему около папы.
- Спокойной ночи, - омега кланяется широко зевая.
- До свидания, - взяв Чондэ по-удобнее, Хуан не спеша поднялся на этаж выше и повозившись несколько минут с ключами благополучно отпер дверь и вошёл в тёмный коридор. На шум из комнаты выходит Сехун. Родной запах привычно сворачивает внутренности в тугой комок и падает куда-то вниз.
- Вы поздно, - замечает омега, приближаясь к супругу. В темноте, Тао с трудом выхватывает родные черты лица. Сехун смотрит на мужа едва приподняв голову. Длинные пальцы до боли стискивают несчастный телефон. Отбрасывая от себя лишние мысли, Хуан огибает стоящего рядом с ним омежку, проходя вглубь помещения.
- Задержались, - безразлично бросает Тао, проходя в детскую. Следуя за альфами, Сехун останавливается на пороге ведущей в комнату, держась на приличном расстоянии. Раздев сынишку, альфа выпрямляется и разворачивается, смотря на омегу в упор. Стискивая пальцы, омега считает про себя. Он прячет взгляд, словно провинившийся школьник перед строгими родителями. Приблизившись на пару шагов, Хуан задерживается возле двери. Всего на одну секунду. И этой секунды хватает для того, что бы Се уловил нотки чужого запаха. Окинув омегу быстрым взглядом, альфа удаляется к себе в кабинет привычно закрывая за собой дверь. Ни разу не обернувшись, Тао не замечает, как его омега бледнеет от возможной догадки. Ещё несколько минут он бездумно смотрит перед собой, после чего отлепляется от стены и прячется в свою комнату. Его окутывает привычный полумрак. Рука щёлкает по выключателю, погружая комнату в окончательную темноту. Рухнув на кровать, омега подбирает колени под себя и прячет лицо. От неожиданной догадки ему становится предательски страшно. Ладони потеют, сердце учащает ритм. Облизнув пересохшие губы, юноша сильнее прячется в собственных коленках, крепко зажмуриваясь. Этого не может быть. Ему просто показалось. Мало ли, что могло случится. Се криво усмехается. Нет конечно. Всё это бред, чистой воды. Тао не станет. Нет. Только не он. Он не будет искать себе другого. Нет.
- Вас ждут, - сообщает медсестра и Исин, ожидающей в коридоре, поднимается с мягкого кресла и входит в палату. ( входя в палату). Здесь всё привычно. Слишком стерильно, слишком много света, слишком. Дёрнув плечами, мужчина устраивается в другом кресле, отворачиваясь к окну. У него есть несколько минут, пока его врач что-то усердно печатает, время от времени пролистывая карточки других пациентов.
- Итак, - вздрагивая, Чжан переводит свой взор не доктора, что смотрел на него с доброжелательной улыбкой. Омега прячет усмешку, отвечая вежливым поклоном головы. - Очень рад, что вы наконец приехали, - в словах прячется незримый упрёк и Исин как никто другой знает его толкование.
- Было много дел, - извиняюще отвечает Исин и отчасти это правда. Завалы на работе, Джунмён, Тао, Чондэ, а ещё обычные бытовые проблемы. - Мне было не до больницы, - честно признаётся мужчина, рассматривая подлокотник. Он лакированный и переливается на солнце. Подушечки пальцев скользят по гладкой поверхности. Ответом служит короткий вздох и в нём гораздо больше упрёков, чем в любых словах.
- Что же, предлагаю сразу перейти к делу, - омега слышит как шуршат странички в его толстой карточки и в воздухе неожиданно становится слишком напряжённо. - Вы издеваетесь, - резюмирует доктор, поднимая на пациента тяжёлый взгляд. - Вы думаете я с вами шутки шучу? - качая головой, Исин поднимает глаза. Он впервые видит, что его врач зол настолько, что его мелко потряхивает. Сильнее сжимая подлокотники, Чжан виновато кланяется, облизывая потрескавшиеся губы.
- Ваши последние анализы, ни чем не лучше ваших нынешних. А ваши нынешние, ни чем не лучше прежних. Если не хуже, - омега кивает, откидываясь на мягкую спинку кресла. - Вам нужно принимать лекарства и лечь в больницу. Вам...
- Не нужно, - прерывает омега, смотря за окно. Перед глазами невозможная синева бесконечного неба и целое буйство красок. На деревьях, людях, улицах. Краски окрашивают целый город и если бы омега умел, он бы непременно нарисовал всё то, что видел перед собой каждый день. В прозрачные стёкла заглядывала расцветшая вишня. Исин с лёгкостью представлял себе запах. Неодобрительно поджав губы, доктор в очередной раз листает карточку, словно надеется отыскать там что-то новое.
- Вопиющая безответственность с вашей стороны, - хмыкнув, Син смотрит на свои тонкие, скрещенные пальцы. Кожа кажется ему слишком светлой и прозрачной. - Я пропишу вам лекарства. Пейте их курсами, - сложив протянутый листочек в карман брюк, омега поднимается склоняясь в глубоком поклоне. - Я впервые вижу пациента, которому просто наплевать.
- Простите, - шепчет русоволосый и толкнув дверь, выходит в коридор. Двигаясь быстрыми шагами, он пересекает ненавистные ему коридоры выходя на улицу. Ненавистные ему стерильные стены остаются позади него и с упоением вдыхая в себя аромат весны, Син падает на ближайшую скамейку, запрокидывая голову вверх. Прищурившись, он наблюдает за бегущими облаками. Они все абсолютно разные форм. Начиная от самых простых и заканчивая причудливо изогнутыми. Мён наверняка бы сказал, что они похожи на зверей. При мысли о сыне становится невероятно тепло. Ведя машину, омега подпевал играющему радио, отстукивая руками по кожаному рулю. Припарковавшись у дома, Чжан спешит к дверям собственной квартиры и успокаивается на пороге, обнимая сына.
- Привет пап, - Джунмён домашний и тёплый. Обняв крепче, Син зарывается в это тепло, впитывая его в себя целиком и полностью. На кончиках пальцах.
- Привет Мёни, - чмокнув мягкую щёку, мужчина разувается, широко улыбаясь. - Что же у нас на ужин? - взяв за руку папу, Джунмён ведёт его за собой в их уютную кухню. Они вместе смеются, принимаясь за готовку и старший омега ловит каждую смешинку своего сына, стараясь не думать о том, что всё это возможно в последний раз.
Старательно выводя линии на чистом листе бумаги, Чондэ с силой нажимает на цветной карандаш в собственных пухленьких ручках. Сидящий за своим столом Джунмён, лишь изредка смотрит на заметно посерьезневшего альфу, что так старательно рисовал. Чондэ выглядит заметно заинтересованным. Под его ногами лежат уже несколько готовых картинок. Цветы, небо, животные, люди, а сейчас выходило солнце. Откладывая учебники в сторону, омежка подпирает подбородок руками занимая позицию наблюдателя. Когда мальчик закончит, он обязательно покажет ему то, что получилось в итоге. У омеги уже целый ящик этого добра, но каждый вечер, он неизменно берёт в руки то, что подарил ему Чондэ и смотрит. Линии ещё совсем неровные, по-детски скачущий из стороны в стороны и видно, как автор старался, исправляя то, что у него не выходило с самого начала. В такие моменты, сердце Джунмёна проваливалось глубоко внутрь, теряясь где-то снизу. Его маленький альфа был ужасно старательным для своего возраста и Мён ужасно гордился им.
- Чем вы занимаетесь? - в комнату заглядывает Исин и Мён тут же шикает, поспешно соскальзывает с кресла и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. - О. Кажется я помешал, - замечает мужчина, улыбаясь.
- Ну пап, - омега краснеет, смотря на наигранно серьёзного родителя.
- Просто у вас было так тихо, что я заволновался.
- Я делаю уроки, а Чен рисует. У нас в такие моменты всегда тихо, - отмечает Джунмён, словно говорит о том, что это в порядке вещей. Тихонько рассмеявшись, Чжан треплет сына по мягкой макушке.
- Прости, - ещё раз говорит омега. - Я приготовил ужин. Как смотрите на него? - позади слышится звук открываемой двери и на пороге вырастает Чондэ.
- Хён, - говорит мальчик завидев старшего рядом. Мён улыбается ему как-то по особенному. Тепло. Чондэ сравнивает эту улыбку с солнцем.
- Если вы закончили, то пойдёмте ужинать, - подталкивая детей, Исин заводит их в залитую весенним солнцем кухню. Усадив сопротивляющегося альфу на стул, Джунмён забирается на соседний, привычно подпирая щёку ладонью. Сидящий напротив Чен, отзеркаливает его действия своими, повторяя всё тоже самое вслед за старшим. Джунмён смеётся. Громко и заливисто. Его широкая улыбка переливается всеми цветами радуги и альфа запоминает её для того, чтобы потом нарисовать.
- Хён, а у тебя есть отец? - неожиданный вопрос разрезает счастливую картинку напополам. Словно кто-то рвёт дорогую фотографию. Не специально, а нарочно, но от этого менее больнее не становится. Солнечный свет неожиданно прячётся за пробегающие мимо облака, погружая кухню в полутьме. Маленький альфа понимает, что спросил что-то не так. Понимает, по стиснутым рукам хёна и застывшему мистеру Чжану. Вероятно, он спросил что-то не то.
- Ешьте, - отрывисто бросает Исин выходя их кухни.
- Пап, - соскакивая со стула, омега выбегает следом за папой. - Пап, - зовёт мальчик, слушая с какой скоростью стучит его сердечко. От страха. Оно стучит по грудной клетки, наровясь вот вот вырваться наружу, улетая куда-то далеко. За пределы этой комнаты.
- Хён, - стоящий позади Чондэ, дёргает старшего за рукава домашней кофты, привлекая к себе внимание. - Хён? - повторяет Чен, когда старший смотрит на него. Малыш теряется, потому, что взгляд у омеги впервые настолько строгий, что глаза начинает щипать.
- Пойдём, - его ведут к двери, помогают обуться и они вместе поднимаются на один этаж выше. Уверенно нажимая на звонок, Мён отступает на шаг и когда дверь открывается, старший подталкивает младшего к растерявшемуся отцу. Обычно они сидели до самого позднего вечера и Чондэ даже засыпал у соседей, после чего, Хуан забирал сына домой, а тут вдруг. Часы показывали всего пять вечера. Низко поклонившись, Мён убегает вниз, оставляя позади себя расстроенного младшего.
- Ну-ка иди сюда, - подняв малыша на руки, Хуан закрывает дверь, проходя в гостиную. Внутри Чондэ больно и обидно. Детское сердечко разрывается и он начинает громко плакать, пугая отца. Теряясь под поток слёз, мужчина ходит с дрожащим комочком в собственных руках туда-сюда по комнате, гладя мягкие волосы. - Ну же, Чен- Чен, - зовёт мужчина, продолжая покачивать на руках. - Что случилось?
- П...П...П..Поссорииилииисььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььььь, - выдавливает мальчик из себя, начиная ещё сильнее плакать. Поссорились? ЦзыТао хмурится. Зная Джунмёна, омега не стал бы просто так сердится на его сына.
- Давай-ка, - усадив мальчика на диван, китаец вытирает мокрое лицо смуглыми ладонями и смотрит. Чондэ успокаивается мня штанишки. Старший альфа ждёт, когда его взрослый малыш соберётся с мыслями и расскажет.
- Я плохой, - заключает Чондэ. - Я рассердил хёна, - Хуан терпеливо ждёт, когда может задать интересующие его вопросы. Мир ребёнка устроен совершенно по-другому. Тао совсем не помнит себя в возрасте Чена. Не помнит что любил, и что ему нравилось. Как он рассуждал и кем хотел быть. Но родителя, видя внука, не уставали говорить ему о том, что они с Чондэ были ужасно похожи друг на друга в этом возрасте.
- Мы играли, потом хён стал учить уроки, а я рисовать, - Тао кивает без лишних слов. - Потом пришёл мистер Чжан и мы пошли на кухню. Хён смеялся, а потом я спросил где его отец, - у Тао что-то падает вниз. Ухает и летит с невероятно космической скоростью, сметая всё на своём пути. Он должен был сказать сыну об этом раньше. Чондэ любопытный, но не глупый и если бы Тао сказал ему всё раньше, он не стал бы об этом спрашивать. - И хён рассердилсяяяяяя, - альфа снова начинает плакать, не успокаиваясь даже тогда, когда отец снова качает его на руках. Ему страшно. Что если хён больше никогда не придёт?
- Папа, - толкая дверь, Джунмён входит в кабинет, да так и остаётся стоять на пороге. Исин сидит спиной к сыну скрестив дрожащие пальцы. - Папа, - повторяет омежка, делая шаг вперёд. Ему страшно. Что если всё будет как тогда? Джунмён трясёт волосами, прогоняя от себя противные липкие воспоминания. Он помнил их слишком хорошо. Помнил как папа лежал на холодной кровати днями и ночами, не вставая. Словно ждал и ждал, а Мён продолжал звать его и плакать смотря в стеклянные глаза. Прошлый страх словно затих в нём всего на пару лет, вырываясь наружу подобно цунами, ломая всё на своём пути. - Папа, - повторяет и идёт. Огибая высокое кресло, становится прямо напротив родителя и смотрит. Сложив свои руки на тёплые ладони, чуть сжимает их и подавшись вперёд, крепко обнимает за шею. Сердце стучит как проклятое. То ли от страха, то ли от счастья, что он не находит того холода, что был в его папе раньше.
- Всё в порядке, - шепчет Син, обнимая сына в ответ. - Я в порядке. Иди к Чондэ.
- Я отвёл его к отцу, - нахмурившись, старший омега отстраняет от себя сына.
- Ты прогнал его?
- Нет. Я отвёл его домой, - повторяет омега, отворачиваясь. От обиды нижняя губа начинает дрожать.
- Мёни, он же не знал. И он маленький. Сходи к нему, - мотая головой из стороны в стороны, мальчик прижимается к папе и плачет. - Мёни, - повторяет Син, поглаживая сына по волосам. - Всё хорошо, Мёни. У нас всё хорошо.
- Ты не бросишь меня? - шёпотом.
- Нет.
- Никогда?
- Никогда-никогда, - обещает мужчина смотря в заплаканные глаза. - Никогда, - повторяет увереннее, заставляя самого себя в это поверить.
На детской площадке слишком шумно. Чондэ ковыряется лопаткой в жёстком песке то и дело поднимая голову в надежде увидеть хёна. Но его нет. Ветер не доносит знакомого запаха, но маленькому альфе это не мешает ждать. Зачёркивая дни в календарике, Чондэ ждёт. Ждёт утром, ждёт по дороге в садик и в садике, ждёт когда кушает и принимает ванну вместе с отцом, ждёт когда играет и ложится спать. Когда зачёркнутых дней в календаре становится ровно столько, сколько у Чена на одной руке пальцев и плюс ещё два пальца на другой руке, ему становится совсем грустно. Наверно он должен пойти к хёну и извинится. Сказать, что он плохой альфа и подарить что-нибудь. Тогда хён не будет на него больше сердится. С шумом выдвигая ящик стола, альфа достаёт чистый листок и цветные карандаши. Он не рисовал уже очень давно, но рука привычно выводит то, что он запомнил. На белом листе вырисовывается красивый жёлтый цветок. Чондэ видел его когда был у дедушек и ему сказали, что это подсолнух. Держа в руках большой цветок, альфа слегка наклонился и понюхал его. Пахло семечками и чем-то ещё. Выпустив подсолнух из рук, цветок взмыл в небо, пряча за собой солнышко. Чондэ помнил его. Он бы нарисовал улыбку хёна, но это было слишком сложно и потому, Чен рисует подсолнух и когда всё наконец готово, за окном уже вечер и пора ложится спать. Укладывая сына под одеяло, Хуан забирает бережно прижатый листочек к маленькой груди.
- Что это? - спрашивает он у засыпавшего сына.
- Под...под...подсолнух, - выговаривает Чондэ, пока ещё сложное для него слово. - Я подарю его хёну и тогда мы снова будем играть вместе. Как раньше, - сердце Хуана болезненно сжимается, стягивается и эта боль пожалуй сравнима с той болью, которую он испытывает по отношению к Сехуну. Поглаживая прядки, он дожидается пока Чондэ засыпает и выходит. Ему неловко, когда стоя перед чужой дверью, он нажимает на звонок и ждёт. Дверь открывает Джунмён и завидев стоящего, убегает прочь. Вздыхая, Тао стучится на всякий случай ещё раз и проходит.
- Простите, - зовёт он и из другого конца появляется Исин.
- Господин Хуан, - растрёпанный, растерянный, заспанный со спутанными волосами в домашних штанах и растянутой футболке, оголяющий ключицу. Альфа кланяется, отводя глаза. - Проходите пожалуйста, - закрывая входную дверь, омега ведёт гостя в кухню. Усевшись на предложенное место, Тао изучает спину бегающего туда-сюда омеги. Исин молчит всё то время, пока вскипает чайник.
- Вам чай или кофе? - не оборачиваясь.
- Лучше кофе, - кивая, русоволосый насыпает в чашку кофе ставя перед китайцем. - Простите, - произносит наконец ЦзыТао, водя подушечками пальцев по горячей чашке. - Чондэ не знал. Это всё моя вина и...- мотая головой, Исин резко оборачивается, скрещивая руки на груди.
- Вы не виноваты. Это я должен извинится. Я должен был прийти раньше, но Джунмён уговаривает меня не ходить, - вздыхая, Чжан обхватывает себя на тонкие плечи. Пальцы впиваются в кожу оставляя после себя синяки и царапины. - Он хочет извинится сам, но пока не может. Он плачет каждый день, но я не могу ничего сделать, потому, что он плачет ещё сильнее, когда я пытаюсь пойти к вам и извинится от его имени.
- Вам тяжело?! - осторожно спрашивает Хуан. Исин вновь замирает. - Не против? - мотает головой, когда брюнет затягивается.
- Тяжело было первое время. Когда я не понимал как жить дальше и что мне делать. Я чувствовал себя так, словно разваливался на сотни частей не в силах собрать себя. Единственный кто был сильный, это Джунмён. Ему было семь и я никогда не спрашивал его, помнит ли он то, что произошло или нет. Наверно помнит. Помнит всё настолько отчётливо, что живёт с этим. Ему было всего семь и он ходил в начальную школу. После мужа, я перестал заботится о нём должным образом и он научился готовить. Сам. Представляете? - усмехаясь, Син закусывает губу, отворачиваясь к окну. - Он кормил и меня, повторяя всё время: " Папа. Папа". Рассказывал как учился, как прошёл его день и что они проходили, а я же был безвольной куклой. Только и всего.
- Как вы справились?
- Родители, психологи и Джунмён. Однажды, я просто проснулся и понял, что нужно жить дальше. Несмотря ни на что, - омега стоящий напротив улыбается, а Тао ловит себя на мысли о том, что никогда не видел столько фальшивой улыбки.
- Как же ваши потребности?
- У меня их уже давно нет. После смерти мужа. Мне больше никто не нужен. Понимаете? - альфа кивает. Он понимает. - И поэтому, пожалуйста, простите Джунмёна и не сердитесь на него. Он просто испугался за меня.
- Я не сержусь, - признаётся ЦзыТао, туша сигарету.
Джунмён издалека видит как Чондэ катается с горки, а сидящий неподалёку Тао наблюдает за ним. Делая шаг, Мён останавливается, прячась за деревом. Прижимаясь к прохладной коре, омежка закрывает глаза. Если он сделает ещё пару шагов, Чондэ заметит его. Сердце рванулось в приятном томлении. Сделать шаг трудно. Сначала один, затем второй и третий. Он видит, как Чен вертит головой из стороны в стороны и когда наконец замечает его, то срывается и бежит.
- Хён! - врезаясь в старшего со всей силой, Чен обхватывает старшего за талию утыкаясь затылком в живот. - Я плохой хён. Я больше не буду, - из глаз омеги текут слёзы. Его заполняет жуткий стыд. - Только приходи хён. Ладно? Приходи, пожалуйста, приходииии, - когда маленький альфа начинает плакать, Мёну кажется, словно его сердце останавливается. Опустившись перед младшим на корточки, Джунмён крепко обнимает дрожащее тельце. Единственный кто не прав, это он. Чондэ ещё слишком маленький.
- Прости меня, Чен-Чен, - мотая головой, малыш прижимается ближе впитывая в себя родное тепло.
- Хён, - повторяет альфа, зажмуриваясь. - Мой хён.
Распахнув дверцы платяного шкафа, Сехун окидывает содержимое собственного гардероба критическим взглядом, решая про себя, что ему необходимо постирать в первую очередь. В корзинку для белья летят джинсы, рубашки, футболки, майки и бельё. Подхватывая заметно потяжелевшую ношу, омега направляется в кабинет, где с некоторых пор лежали вещи Тао. Задерживаясь перед дверью на пару секунд, Се входит и останавливается на пороге. Кофейный запах привычно наполняет его с головы до самых ног, пряча в своих объятиях. Опираясь об стенку, Хун закрывает глаза впитывая в себе кусочки знакомого запаха. По телу проходит приятное тепло, которое блондин прогоняет от себя, мотая головой. Нельзя. Нельзя. Ни за что нельзя. Широкими шагами он подходит к креслу за знакомым пиджаком. Прежде чем оказаться в корзинке, Сехун перепроверяет всё несколько раз, чтобы не постирать что-то нужное и когда уже хочет кинуть предмет одежды в корзину, хмурится. Запах. Тот самый запах с нотками корицы. Перед глазами всё застилает пелена. Принюхиваясь сильнее, он откидывает пиджак на пол, отшатываясь на пару шагов.
- Не может быть, - неверяще шепчет омега. - Этого же просто не может быть.
Глава 7. Сцена первая. Чондэ сидит у Мёна и тот учит его писать и читать. Свидание Сехуна с Крисом. Омега говорит, что пока хочет побыть дома. Во время свидания, Се спрашивает чем альфа занимается. Сехун приходит домой и обнаруживает рисунки Чена. Они ссорятся с Тао и с сыном. Се бежит к Ханю и ночует у него. Ифань приходит к Тао на работу и они ругаются. Сехун обнаруживает бумаги о разводе и они снова ссорятся. Ифань приглашает Се остаться у себя. омега соглашается, но сбегает ночью обратно домой. Ифань сообщает что его родители хотят познакомится с Сехуном. Сё соглашается, но когда Крис говорит, что Тао изнасиловал Сехуна и потому, он теперь вынужден жить с ним под одной крышей, Се срывается и кричит что всё неправда. Он выбегает из дома, его останавливает Фань, но Сехун понимает что всё. Это конец. И делает выбор в пользу Тао. Исин попадает в больницу. Мён остаётся ночевать у Хуанов. Сехун ссорится с Тао.
- Какая буква? - Джунмён показывает карточку заметно серьёзному Чондэ, что сидел на стульчике. Альфа пыхтит, силясь вспомнить.
- А? - предполагает малыш, склоняя голову на бок. Джунмён смеётся, потому что злится на младшего просто невозможно.
- О, - исправляет омежка, откладывая в сторону квадратик. Ответом служит громкое обиженное сопение. Обида копится в детских глазках, потому, что противные, противные, дурацкие буквы никак не желают запоминаться. А хён так красиво пишет и ему хочется понимать о чём. А ещё читать книжки, потому, что папа совсем не читает, а отец занят и может сделать это только на ночь.